Махмуд МУРАДОВ: «Таких людей как Федор Емельяненко – один на миллион»

Выдающийся узбекский спортсмен, легенда смешанных единоборств Махмуд Мурадов стал почетным гостем Чемпионата Азии по самбо, прошедшего в начале июня в Ташкенте (Узбекистан). В интервью сайту ФИАС он рассказал о трудностях, с которыми пришлось столкнуться на пути к мировому признанию, планах построить бесплатные спортивные залы для детей и отношении к Федору Емельяненко.

— Боевое самбо — Ваша базовая дисциплина?

— Не совсем. Я ударник, и моим первым видом единоборств был кикбоксинг. А в самбо я пришёл после того, как переехал в Россию. Мой отец попал в аварию, и в 17-18 лет нам с братом пришлось уехать в Томск на заработки. Там я и начал участвовать в соревнованиях по самбо.

— Почему впоследствии отдали предпочтение смешанным единоборствам?

— Меня часто об этом спрашивают, и я отвечаю, что боевые искусства выбрали меня сами. Всевышний даёт каждому какое-то ремесло. Если ты ему подчиняешься, то у тебя всё получается. Конечно, многие жалуются, что не могут найти своё предназначение. У меня тоже так было. Я из маленького города, из маленького зала, где не было даже горячей воды и протекала крыша. В Томске я начал тренироваться, старался не пропускать занятия, стирал вещи в зале, потому что жил на базе, и не было возможности снять квартиру. Чтобы заработать, трудился на стройке. Потом меня заметили, пригласили на работу в охранное агентство. Благодаря наставнику удалось сдать на КМС, получить документы. Начал спокойно ходить по городу.

— Изначально у Вас не было ни российского, ни узбекского гражданства?

— Да. Но потом у нас в стране поменялся президент и начал выдавать гражданство тем людям, которые живут в Узбекистане на протяжении определённого времени. Раньше это было невозможно. И мои родители получили паспорт, и я. Это очень облегчило мне жизнь, потому что после этого я смог летать по всему миру, свободно передвигаться по территории СНГ. А тогда везде нужны были визы. Сейчас у меня ещё есть вид на жительство Чехии, там живут мои супруга и дочь.

— Тяжело было осознать, что некоторые люди больше к тебе расположены только тогда, когда ты уже чего-то добился?

— Отношусь к этому спокойно, мне всё равно. Я знаю свой путь и людей, которые были со мной изначально, поддерживали и верили в меня и когда проигрывал, и когда что-то делал неправильно. А те, кто тогда меня осуждал, сейчас приходят и хотят быть рядом. Думают, что я глупый и ничего не понимаю. Но меня жизнь многому научила, особенно тому, что необходимо окружать себя правильными людьми. Всевышний даёт тебе что-то плохое, чтобы проверить, а потом — что-то в десять раз лучше. И тоже смотрит, как ты этим воспользуешься. Например, сначала ты болеешь, а потом становишься сильнее. И он смотрит, куда ты потратишь эту силу. Если всё сделаешь правильно, то вновь вознаградит. Поэтому я стараюсь помогать нуждающимся.

Сейчас у меня большая команда из 30 человек, и я полностью оплачиваю наши сборы — и проживание, и питание. У нас очень хорошие ребята, причём не только из столицы, но и со всего Узбекистана. Они хотят чего-то добиться, но не у всех есть такая возможность. Не скрою, мне помогают высокопоставленные люди. Я поддерживаю своих партнёров, а они, в свою очередь, когда-нибудь помогут младшим. Привык со всеми делиться. Друзья говорят, что это моя слабость.

— Люди этим злоупотребляют?

— Бывает, но я такой, какой есть.

— Какие испытываете эмоции, наблюдая за соревнованиями по боевому самбо с трибуны? Нет желания самому выйти на ковер?

— Нет. Я занимаюсь смешанными единоборствами на протяжении десяти лет, для меня сейчас существуют только они, мне очень нравится этот спорт. К нам приходят ребята из джиу-джитсу, из самбо. По ним видна разница между разными единоборствами. При этом многие выходцы из боевого самбо показывают хорошие результаты в смешанных единоборствах. Но в детстве моим эталоном был Фёдор Емельяненко. Я всегда удивлялся, как он выходил на поединок с холодной головой, как будто гулял по городу. Выходил без эмоций и так же выигрывал. Таких людей — один на миллион. Сейчас боец побеждает, начинает прыгать, перед боем что-то наговаривает. А он всё показывал в клетке. Спокойный и очень верующий. Это правильно, человек должен верить, хотя я и не разделяю людей по религиям, национальностям и расам, для меня все одинаковые.

— Для Вас Емельяненко — представитель старой школы, каких сейчас мало?

— Конечно.Он и мои родители — единственные люди, которые меня мотивируют. Слава богу, сейчас отец и мать ни в чём не нуждаются, но я всегда хотел дать им то, что они заслуживают.

— Если представить, что Вы заявлены на чемпионат Азии по боевому самбо, какова вероятность, что заняли бы там высокое место?

— Сложно сказать. Но дома и стены помогают. Если бы сейчас меня туда заявили, думаю, морально был бы готов. Знаете, у меня очень устойчивая психика, это даже врачи говорят. Потому что я знаю, для чего занимаюсь единоборствами. И меня мотивирует, когда высокопоставленные чиновники, руководители федераций или Олимпийского комитета настроены патриотически и говорят о необходимости пропагандировать спорт. Когда еду за границу, знаю, что эти люди стоят за мной.

Но выходящим против меня ребятам было бы непросто с психологической точки зрения. Они сильные спортсмены, но из-за страха или уважения ко мне им не так просто открыться. Но и у меня были те же эмоции, когда я смотрел по телевизору на Алистера Оверима или Фёдора Емельяненко.

— Сейчас уже не осталось кумиров, перед которыми Вы испытываете благоговение?

— Нет. Конечно, я до сих пор уважаю Федора Емельяненко, Хабиба Нурмагомедова. Второго — за то, что он всем всё доказал и ушёл, всё-таки сдержав своё слово.

— Допускаете, что может появиться вызов, ради которого он вернётся?

— Нет. Думаю, он из другого теста.

— С футболом у него всё серьёзно?

— Думаю, Хабиб может купить команду. Возможно, выйдет на поле, проведёт пару матчей. Но это будет в рамках пиар-кампании, не более того. Ведь такая новость быстро разнесётся по Америке, по всему СНГ, а в России он вообще считается одним из самых популярных людей. Следят за каждым шагом, каждым высказыванием — даже я смотрю его интервью и чему-то учусь. Но при такой популярности всегда есть риск, что твои заявления переврут.

— Вы сами часто сталкиваетесь с тем, что Ваши слова неверно трактуют?

— Конечно, такое бывает, но я спокойно к этому отношусь. Бывает, что-то вырезают, переворачивают. Например, писали, что я хочу подраться с Конором Макгрегором. А я лишь говорил, что в случае необходимости готов скинуть необходимую массу. Зато мог бы встретиться с Флойдом Мейвезером. Мы хорошо общаемся, и он давно зовёт меня провести бой по правилам смешанных единоборств. Для меня это был бы отличный вариант с точки зрения пиара и финансов.

— В настоящий момент в смешанных единоборствах выступает много самбистов. Есть ли вероятность, что в будущем именно они будут доминировать?

— Думаю, да. Потому что это то же самое, что и смешанные единоборства. Боксёра тяжело научить бороться, а борцу гораздо проще освоить ударку. Посмотрите, как бьёт Даниэль Кормье. У многих ребят нокаутирующие удары.

— После победы над Эндрю Санчесом в январе нынешнего года вы выпрыгнули из октагона и подбежали к Дэйне Уайту. Что вы ему сказали?

— Сказал, что он на меня не подписан (смеётся.).

— Насколько бойцу тяжело драться при пустых трибунах?

— У меня такой ситуации не возникало, но для меня это не имеет значения. Конечно, болельщики заряжают, но, если их нет на трибунах, всё равно знаю, что они за меня переживают, пусть и у экранов телевизоров. Я знаю, ради чего выхожу в октагон. На мне мой флаг, в меня верят. Бывает, иду по рынку, а меня останавливает 80-летняя бабуля, целует, обнимает, говорит, что смотрела мой бой. И она действительно следит за мной, знает все фамилии. Это и есть самое главное.

— Во многих боевых видах спорта на соревнованиях принято не добивать соперника, а в смешанных единоборствах этого нет. Насколько тяжело Вам было принять это правило?

— Если я не добью соперника, то это сделает он. Но именно поэтому я и не ухожу в другой вид спорта. Зачем что-то переделывать или добавлять, если машина работает? Рано или поздно мотор даст сбой. Так же и с людьми. Каждый должен заниматься своим ремеслом. А я люблю смешанные единоборства, недавно открыл первую международную организацию в Узбекистане.

— Ваша миссия заключается в том, чтобы дать подрастающему поколению спортсменов то, чего у них нет?

— То, чего не было у меня. Я в этом спорте очень долго, имею представление, как нужно организовывать турниры. Первые лица страны должны увидеть, что всё может быть справедливо и на высоком уровне.

— Планируете ли Вы строительство новых залов или центров подготовки?

— Да, есть планы построить бесплатные залы для детей. У нас уникальный менталитет, особое отношение к гостям. К сожалению, со временем это уходит. А в зале плохому не научат. Я до сих пор могу собрать мусор или вытереть пол. Для меня в этом нет ничего постыдного. Да, я Махмуд Мурадов, но я такой же, как и все. Поэтому я и хочу в первую очередь привить своим ученикам дисциплину.

— Почему Вы решили приехать на чемпионат Азии по самбо?

— Во-первых, глава Союза самбо Азии Аламжон Муллаев хорошо ко мне относится, всегда что-то посоветует, поможет. А во-вторых — местные ребята были счастливы меня видеть. Всегда стараюсь порадовать молодёжь, когда у меня есть время.

— Планируете посетить Чемпионат мира?

— Если позовут, приеду, если нет — тоже (смеётся.). Конечно, если не помешает подготовка к турниру по смешанным единоборствам в Москве. Ведь это для меня почти домашние соревнования, будет много гостей из Узбекистана, хотелось бы выступить.

— В Москве строится Международный центр самбо. Как относитесь к тому, чтобы провести там поединок по смешанным единоборствам?

— Почему бы и нет? Такой поединок могли бы посетить мои родители, родственники. Это как провести бой на Родине, ведь в России много узбеков. Моя недавняя встреча с болельщиками в Москве вызвала такой ажиотаж, что не всем даже хватило места.